В 1968 году,
когда я окончил школу и был призван в армию, в Стране царила удивительная атмосфера: блистательная победа ЦАХАЛа в
Шестидневной войне, освобождение Иерусалима, доступ к Стене плача – все это объединяло
народ и переполняло каждого из нас гордостью…
После
Шестидневной войны пожилые люди уступали в автобусе место молоденьким
солдатикам - при виде гимнастерки и «калашникова» израильтяне чувствовали себя
сильной, непобедимой нацией. На побывку бойцов «Голани» отпускали редко – один
раз в полтора месяца, поэтому каждая поездка домой становилась для меня
праздником, впрочем, сопряженным со смертельным риском: египтяне постоянно
обстреливали дорогу от нашего
укрепленного пункта на Суэцком канале.
Израильские солдаты на Синае
Укрепленный пункт
«Темпо», с наблюдательной вышки которого был виден Порт-Саид, представлял собой
глубокий железобетонный бункер, сверху присыпанный песком (в 1969 году была
создана линия Бар-Лева, состоявшая из 40 таких бункеров).
Укрепленный пункт "Темпо" - к нам "подселилась" собака
Израильские позиции
были мишенью врага - период после
Шестидневной войны называют «войной на истощение». Иногда в день в
направлении нашего укрепленного пункта египтяне выпускали тысячу снарядов, а
однажды мы насчитали 3000, несколько солдат были ранены. Поднять над
израильской позицией флаг было крайне непростой задачей: нужно было выждать,
чтобы стрельба хоть на несколько секунд превратилась, залезть по шесту наверх,
расправить бело-голубое полотнище и в мгновение ока скатиться вниз, потому что
при виде флага стрельбу наверняка возобновят. Замешкался, засмотрелся –
рискуешь быть убитым.
Смотровая вышка,
в которой мы вели наблюдение за передвижением вражеских войск и отслеживали
лазутчиков, была со всех сторон укреплена мешками с песком. В Египте до сих пор
болезненно переживают поражение в Шестидневной войне, а затем и в Войне Судного
дня. Что уж говорить о периоде моей срочной службы в 1968 году!.. Египтяне
пытались любой ценой выдавить со своей территории воинские подразделения государства-победителя.
Обо мне говорили,
что я прирожденный математик (видимо, унаследовал от отца тягу к точным наукам).
Ни о каких компьютерах после Шестидневной войны не было и речи – траекторию
полета снарядов я, наводчик, рассчитывал в мгновение ока. Вскоре мне доверили командовать пехотинцами-минометчиками.
На всю жизнь врезался
в память день, когда мы загрузили снарядами несколько примитивных (по нынешним
стандартам) гусеничных броневиков-грузовиков и выехали с укрепленного пункта «Темпо» в
направлении Израиля. Дорога шла вдоль Суэцкого канала. Я командовал двумя броневиками
и с восемью бойцами ехал в первом. Один из моих товарищей – Барух Бузхиш жил в
Ашкелоне, у нас было много общих друзей, мы часто предавались воспоминаниям о
родном городе.
В тот черный
день, однако, наша беседа прервалась на полуслове. Неподалеку от «Темпо» наш
броневик напоролся на мины (египтяне подкладывали не одну мину, а две, мы
называли такой заряд «сэндвичем»). Взрыв
оглушил, мощной взрывной волной нас выбросило из броневика. Когда я очнулся, все
тело ломило, боль пронизывала насквозь – до кончиков ушей. Душераздирающе крики
раненых товарищей, обагренный кровью песок…
«Бени, Бени, я не
чувствую ног, не могу двинуться», - прохрипел Барух Бузхиш. Я подполз к нему,
взглянул на друга и похолодел: парню перебило позвоночник. Броневик охвачен
языками пламени – над нами в небо поднимается столб черного дыма. Не успел я протянуть
Баруху руку – как вражеская артиллерия и танки дали по нам залп. Укрыться
негде. Единственная возможность уцелеть – закопаться с Барухом в песок.
Подкрепление
пришло лишь через полчаса – все эти тридцать минут, показавшиеся нам вечностью, нас обстреливали из танков и
минометов. Из-за ураганного огня вертолет ЦАХАЛа никак не мог совершить
посадку. Впоследствии выяснилось: выехавший нам на подмогу грузовик с
санитарами подорвался на мине точно так же, как наш гусеничный броневик…
Из восьмерых
солдат хуже всех пострадал Барух – он получил тяжелейшее ранение. Два года
пролежал в больницах, но так и остался прикованным к инвалидной коляске:
восстановить позвоночник не удалось. Раз в месяц мы с сослуживцами навещали
Баруха вначале в госпиталях, а затем и в реабилитационном Центре «Бейт
Левинштейн».
До наших дней
Барух Бузхиш не дожил. Благословенна его память. Амен.
Продолжение читайте здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий